Татушенька, я очень хочу Вас видеть, но если эта поездка представит для Вас какие-нибудь неудобства, то лучше взвалить тягость всяких предприятий на меня, я как-нибудь вывернусь. Хотя мне сейчас трудно приходится. Денег требуется такая уйма — родственники растаскивают меня с такой непостижимой быстротой, что надо работать без передышки; я думаю, что на заводе нам было бы хорошо, я работал бы и мы пошатались бы с Вами по прекрасным тамошним местам.
Поезд из Туапсе идет через Ростов, Харьков, а Лиски лежат на Воронежской линии, поэтому — если Вы решите ехать — то в Ростове и в Лисках Вам будут пересадки. Мы спишемся, и я смогу Вас встретить в Лисках или хотя бы в Ростове. Татушенька, извините за это сумбурное письмо, я пишу на фабрике, в кабинете Капчинского, здесь такая толчея, что ничего не сообразишь.
Ваши письма, милый мой друг, раздирают сердце. Я мечусь в лихорадке. Стараюсь поспеть во все места, но Тату, душа моя, раньше никак нельзя было выбраться. Не браните меня, плюньте на меня, наливайтесь жирком и весельем, как дрозд на ветке.
До свиданья, Татушечка, мы скоро увидимся. Спокойствие, — говорю я иногда себе, и это помогает. Спокойствие, Каширочка, мы не пропадем с Вами.
Ваш И. Б.
М. 16.VII-25
19/VII-1925 г.
19 июля 1925 г.,
Хреновая
Жилищные условия сносные дорога тяжелая три пересадки Телеграфьте решение Хреновая Госконзавод мне
25/VII-1925 г.
25 июля 1925 г.,
Хреновая
буфет первого класса
Прошу сообщить пассажирке Кашириной прибывающей из Ростова пассажирским № 9 двоеточие ввиду неимения поезда встретить Лисках не могу выезжайте Хреновую товарным.
Уполномоченный Газеты Правда Бабель
21 августа 1925 г.,
Сергиево
Дорогой Дмитрий Андреевич.
Я справлялся на Госкинофабрике о судьбе Чапаева. Сейчас все усилия Госкино направлены на постановку юбилейной фильмы «1905 год». Съемки 5 года начались всего только неделю назад, а окончить эту махину надо к зиме. Поэтому Госкино, вернее Блиох, полагает, что заняться Чапаевым можно будет с весны 1926 года, когда станут доступны натурные съемки и проч. Сижу в Сергиеве, работаю, тщусь ублажить жестокую вашу душеньку. Помоги мне, о муза!
Сергиево, 21/VIII-25
Ваш И. Бабель
28 августа 1925 г.,
Сергиево
Милая Татушенька. Я буду у Вас в воскресенье в 6-6 1/2 ч. Иначе не выходит. Мама тоже выезжает в воскресенье. Я все думаю о Вас, и мне кажется, что мы и не расставались. Живите получше, голубушка моя Тамара, наберите целый короб новостей, не скучайте.
Ваш презренный
И. Бабель
С. 21/VIII-25
Хоть это глупо, а надо сказать: Вы мне снились в минувшую ночь, я видел во сне множество людей, состязавшихся в беге. Вы были среди них и бежали с развевающимися волосами и с лицом очень чудным. Что бы это значило, такой сон?
1 сентября 1925 г.,
Сергиево
Дорогая Тамара.
До среды я не окончу моих дел. В Москву приеду в четверг утром. Прошу Вас пожаловать на Пречистенку в четверг в 6 ч. вечера.
Денег от Вас не получил, но на получение оных уповаю. Будьте благословенны.
Ваш И. Бабель
Сергиево, 1/IX-25
Сентябрь 1925 г.,
Сергиево
Приеду понедельник
Сентябрь 1925 г.,
Москва
Милая Тамара,
Я зашел в театр, чтобы повидать Вас, но, к сожалению, сегодня нет репетиции. Очень грустно. Через час уезжаю в Сергиево — в понедельник буду ждать вас и выйду встречать к поезду, который прибывает в 2-3 часа дня. Пожалуйста, приезжайте — если не трудно будет, — а если невозможно приехать, то напишите мне в Сергиево.
Ваш любящий Вас И. Б.
Во вторник или в среду мне придется снова быть в Москве, п. ч. виза после многих хлопот получена, и Евг<ения> Б<орисовна> через несколько дней уезжает.
Писать очень неудобно, поэтому так плохо выходит.
Сентябрь 1925 г.,
Москва
Милый друг Каширочка.
У меня есть пять минут для того, чтобы забежать в театр и оставить Вам эту записку. У меня множество дел сегодня. Я очень хочу Вас видеть, мне стало скучно жить без Вас.
Каширочка, позвоните мне завтра домой между 2-3 ч. дня по телеф. 2-56-44. Я буду сидеть дома и ждать вашего звонка. До Свиданья.
Ваш И. Б.
7 октября 1925 г.,
Москва
Милая Тамара.
Третий день безвыходно сижу дома. Завтра, надеюсь, окончу нудные мои дела с Грановским и Сабинским и тогда смогу поехать в Сергиево. О дне и часе моего отъезда я уведомлю Вас точно.
Чувствую себя хорошо, т. е. грустно, но не унываю, и меня печалит только то, что Вы дурно обо мне думаете. Я все готов сделать для того, чтобы этого не было, клянусь Вам.
Письмо это принесет Вам курьер Лившица. Если хотите, дайте ответ — пожалуйста. Лившиц передаст мне Ваше письмо.
До Свидания.
Ваш И. Бабель.
7/Х-25
Октябрь 1925 г.,
Москва
Милая Тамара. Завтра Вы получите от меня письмо с изложением всех наших дел. По великому моему скудоумию я считаю, что дела наши поправятся. Подтвердите получение этой записки и денег.
И. Б.